|
| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Главная » 2011 » Январь » 20 » статья
|
Г. Фигдор (Фигдор, 1995, 2006) является представителем школы венского психоанализа и начисто отрицает использование статистики.Есть у меня точка зрения, что нельзя работать без какой-то организующей исследование мысли в голове: теории, концепции и пр. Т.е. практика это все зздорово и можно долго говорить, что теория без практики мертва. Но и практика без теории слепа. Это я к тому, что под катом моя статья. Теоретической или методологической у меня назвать её у меня язык не повернется. Это структурированый литобзор. С собственными выводами. И именно та основа, на которую опирается мое исследование. Статью с описанием результатов исследования надеюсь написать в самое ближайшее время.
Вступление и объяснение окончено. Собственно статья.
Психологические исследования неполных семей.
Зуев. К.Б.
В статье рассматриваются типичные подходы к исследованию неполных семей в США, Европе и России. Показано, что, несмотря, на разные теоретические и методологические предпосылки, авторы приходят к схожим выводам: решающее значение психологических, а не формальных признаков, незначительность отличий между детьми из полных и неполных семей. Основными отличиями, по мнению, как американских, так и европейских авторов являются: наличие более низкой самооценки, сложности с построением собственной семьи в будущем, возможно неадекватные полоролевые стереотипы. В заключение статьи представлен анализ отечественных работ, обосновывается необходимость построения нового дизайна исследований.
Исследованиям различных психологических и социальных особенностей неполной семьи посвящены многочисленные работы зарубежных авторов. В целом, можно выделить два крайних методологических подхода: предельно статистический, распространенный преимущественно в США и некоторых странах Европы и подход, отрицающий работу со статистикой вовсе, развиваемый в первую очередь в работах европейских психоаналитиков.
Остановимся на данных подходах более подробно.
Исследования неполных семей в американских исследованиях (номотетический подход).
Статьи американских авторов имеют, как правило, социальную направленность. Они основываются на статистическом материале, часто полученном соответствующими официальными структурами, и имеют своей конечной целью конкретные рекомендации органам опеки и другим государственным службам, вплоть до внесения изменений в законы. Статьи носят либо сильно обобщающий характер, либо, наоборот, фокусируются на частной проблеме.
Именно на узкой проблематике сфокусирована статья Р. Томпсон (Thompson, 1994) Статья посвящена проблеме организации общения детей и отца после развода родителей. Психологическая необходимость общения с отцом для ребенка любого возраста и пола считается автором доказанной. В течение двух-трех десятилетий и общественное мнение, и сами матери смотрели на разведенных отцов лишь как на источник материальной поддержки ребенка. Автор приводит расхожий карикатурный портрет отца, неспособного взять на себя ответственность и ничего не дающего своим детям. К сожалению, этот весьма упрощенный портрет часто правдив, пишет автор, но ведь в поведении отцов после развода можно увидеть и протест против отведенной им жалкой роли. «Приходящие» отцы часто чувствовали себя так мало нужными и лишенными возможности реально влиять на жизнь ребенка, что сокращали или вовсе прекращали визиты, причем часто это влекло за собой и уменьшение или прекращение и материальной поддержки.
Автор надеется на то, что эта ситуация окажется преходящей и в XXI веке понятие «отцовство» будет восстановлено в правах. Здесь необходимо изменение и общественного мнения, и законодательства, и практики работы органов опеки. Равная ответственность и равные права родителей после развода в Америке уже приняты законодательно (существует такая форма опеки). Однако, как пишет автор, органы опеки и попечительства продолжают на практике выяснять, кто из родителей «главный», вместо того чтобы заняться созданием условий, обеспечивающих реальное партнерство. Матери тоже не всегда осознают, чем чревата для их ребенка потеря дружеских отношений с отцом. В условиях, когда развод становится обычным явлением, закон, общество, родители, дети должны с самого начала быть настроены на новую созание новой нормы – послеразводного пространства, где оба родителя выступают дружественными и полноправными партнерами в организации жизни своих детей.
Необходимо заметить, по всей видимости, американское общественное мнение за прошедшие с момента опубликования статьи годы переменилось. По крайней мере, роль отца перестала рассматриваться только с точки зрения материальной поддержки, да и психологические исследования фокусируются не только на взаимодействии отца с ребенком. (Lamb&Tamis-Lemonda, 2004; Lamb, 2004)
Статья С. Бравер с соавторами (Braver, Ellman, Fabricius, 2003) явлеется еще одним примером рассмотрения конкретной проблемы. Причем, обращает на себя внимание очередной виток сужения рассматриваемого вопроса. Статья посвящена ситуации, когда после развода родителям приходится менять место жительства. Проведено исследование, показавшее отрицательное влияние переезда на основные показатели благополучия подростков (студентов колледжа). Авторы считают необходимым при решении таких вопросов учитывать собственные интересы ребенка, которые не всегда совпадают с интересами родителя.
В качестве обобщения результатов американских исследователей, рассмотрим статью одного из ведущих американских исследователей развода и послеразводной ситуации, в которой была предпринята попытка мета-анализа.
В статье П. Амато (Amato, 1999) рассматривается, в широком смысле, жизненная адаптация детей к разводу родителей. Отмечается, что дети, пережившие развод, по сравнению с детьми из полных семей, обнаруживают больше поведенческих проблем, больше симптомов психологического неблагополучия, более низкую успеваемость, больше социальных трудностей и более уплощенное понятие о себе. Аналогично, взрослые, пережившие развод родителей в детстве, по сравнению со взрослыми, выросшими в полных семьях, дают более низкие показатели по целому ряду критериев психологического, межличностного и социально-экономического благополучия.
Однако, как отмечает автор, если рассматривать в целом групповые различия между «детьми развода» и детьми из полных семей, то они невелики, при том, что существуют очень существенные различия в реакции на развод внутри самой группы. Возможность для ребенка приспособиться к разводу зависит от нескольких факторов, включая количество и качество контактов с живущим отдельно родителем, психологическую приспособленность воспитывающего родителя и его способность хорошо выполнять родительские обязанности, уровень конфликта между родителями до и после развода, степень экономических трудностей, которым подвергается ребенок, и количество стрессовых ситуаций во время развода и после него. Следовательно, именно эти факторы и нужно учитывать при оценке предполагаемых результатов различных терапевтических и официальных вмешательств, призванных улучшить самочувствие детей развода.
Автор статьи вместе со своими коллегами проделал огромный труд по сведению в единое целое данных других авторов, часто разнящихся между собой и даже противоречащих друг другу. Этот мета-анализ проводился в течение ряда лет, и здесь автор уже ссылается на него и использует результаты. Построены сводные распределения показателей благополучия ребенка в зависимости от перечисленных выше факторов. Исследовалось также влияние дополнительных факторов, для чего распределения строились отдельно в зависимости от пола ребенка, возраста в момент развода, этнической принадлежности и даже от даты проведения исследования (в более ранних работах картина выглядит драматичней). Важным результатом здесь является влияние пола: мальчики переносят развод хуже. Приведя все эти данные, автор переходит к вопросу о том, какие вмешательства могли бы помочь детям развода. Прежде всего, автор обсуждает существующее семейное законодательство, которое к концу 20 века дало возможность беспрепятственно разводиться по желанию одного из супругов (впервые такой закон был принят в Калифорнии в 1970 году, затем постепенно это распространилось на все штаты). Автор ставит вопрос, помогло ли бы детям ужесточение этого законодательства, если бы оно было возможно, и дает на него отрицательный ответ. С точки зрения благополучия ребенка, расставшиеся, хотя и не разведенные формально, родители, а также семьи с острыми конфликтами ничуть не лучше, а часто и хуже, чем официальный развод. Затем обсуждается такая превентивная мера, как государственная поддержка полных семей с целью предотвращения разводов. Эту меру автор рассматривает как очень несправедливую по отношению к матерям-одиночкам. Вообще любые меры правительства в этом направлении автор считает мало эффективными, т. к. рост числа разводов связывает с глубокими социально-экономическими переменами – возросшей независимостью женщин в профессиональном и материальном плане. Автор обсуждает такие меры, как юридическое равенство прав и ответственности за ребенка обоих разведенных родителей, а также возможность превращения этого юридического равенства в реальное. Он рассматривает меры государственной материальной поддержки детей развода, а также изменения в трудовом законодательстве, предоставляющие льготы одиноким матерям. Что же касается обязательной терапевтической помощи детям развода, то автор против этой меры, так как считает, что в большинстве случаев такая помощь нужна детям развода не больше, чем детям из полных семей. В заключение статьи автор призывает продолжать исследования и бороться за улучшения законодательства, с тем чтобы ликвидировать тот уже и так небольшой разрыв, который существует на сегодняшний день между детьми из полных и неполных семей.
Подводя итог можно сказать, что исследования американских авторов, как мы видим, носят в первую очередь практический характер. Им свойственно использование большого количества материала, отказ от анализа каждого конкретного случая.
Исследования неполных семей в европейской психоаналитической традиции.
Второй подход, на котором бы хотелось остановиться в данной статье, так же возник из запросов практики, более того из запросов судебной бракоразводной практики. Г. Фигдор (Фигдор, 1995, 2006) является представителем школы венского психоанализа и начисто отрицает использование статистики. При этом он работает в качестве консультанта в судах и приходит к выводам очень схожим с выводами американских авторов. Все выводы делаются на основе анализа конкретных случаев, описание которых занимает значительную часть работ данного автора. В первую очередь Фигдор пишет о переживаниях ребенка непосредственно в ходе развода. Он выделяет ряд очень важных понятий, например «психологический момент развода», «конфликт лояльности», «коалиция отрицания» и четыре реакции, которые должны проявляться у каждого ребенка в момент развода родителей: печать, гнев, чувство вины и страх. В работах психоаналитика приводятся подробные разборы изменений в треугольнике: мать-отец-ребенок, на разных стадиях развития. Рассматривается регресс, как возможная форма реакции на развод и возможные формы поведения родителей по ходу бракоразводного процесса. Не описывая все идеи и примеры, приводимые Г.Фигдором, остановимся только на одном примере анализа послеразводной ситуации, важном замечании автора о влиянии семейной жизни до развода на развитие ребенка и долгосрочных реакциях на развод.
В рамках психоаналитической традиции описаны возможные варианты психического развития ребенка. В первые годы жизни период происходит раннее триангулирование и процесс индивидуализации. В этих процессах отец играет ключевую роль. В начале своей жизни младенец не идентифицирует отца и мать. Только к году он должен научиться понимать, что это разные люди. Это первая «функция» отца. Вторая функция относится к более позднему периоду (2-3 года) и заключается в развитии у ребенка тройственных отношений. Ребенок уже не просто различает отца и мать. Он различает разный подход этих людей к нему. Отец играет с ним в одни игрушки, мать в другие, родители по-разному разговаривают с ребенком и т.д. Возникает тройственная система отношений, и ребенок может «передвигаться» внутри этой системы. В моменты напряженных (агрессивных) отношений с матерью он может использовать отца в качестве разрядки и на время вообще «забыть» о существовании «злой» матери.
И, наконец, родители дают ребенку пример положительных отношений между собой. На примере родителей ребенок учится видеть, что симбиотическая связь и привязанность не одно и то же. Родители расстаются, но все равно любят друг друга. Ребенок понимает, что потеря симбиоза не приведет к потери матери.
Мы описали процесс «предэдипова» развития с точки зрения психоаналитиков. Теперь коснемся того, как нарушается этот процесс в случае развода.
Неполное триангулирование. В этом случае из триады отношений «Мать-Отец-Ребенок» выпадает связка «Отец – мать». Ребенок не имеет положительного опыта отношений между родителями. Это приводит к двум негативным последствиям: во-первых, ребенок не имеет позитивного опыта самоисключения, когда родители заняты друг другом. Во-вторых, у ребенка не возникает модели не симбиозного отношения к матери. Ребенок имеет опыт общения с каждым родителем в отдельности. Отец сохраняет свою функцию «буфера», но ребенок вынужден общаться либо с отцом, либо с матерью. Г. Фигдор говорит об отсутствии объекта. Все это приводит ребенка к тяжелым конфликтам лояльности.
Агрессивное триангулирование. В этом случае между родителями также нет положительных отношений, более того, присутствуют агрессивные отношения. В случае развития агрессивной триангуляции, ребенок во время конфликтов родителей идентифицирует себя с отцом, давая таким образом выход своей агрессии. Кроме того, мать в его представлении разделяется на абсолютное добро и абсолютное зло. После развода такие дети начинают вести себя по отношению к матери так, как вел себя до развода отец, т.е. агрессивно. Другой вариант использования агрессивной триангуляции - это идентификация с агрессивным отцом для освобождения от симбиотической связи с матерью и от страха быть поглощенным матерью.
Компенсационное триангулирование. В этом случае происходит смещение равновесия между первичным материнским и вторичным отцовским объектоотношением. Отец как бы замещает собой мать. В качестве примера Г. Фигдор приводит следующую историю. После рождения ребенка мать вместо того, чтобы все время быть с ребенком, помогала своей матери в работе. В результате ребенок был предоставлен отцу. Когда ребенку исполнился год, мать «вернулась». Отец был отстранен от ребенка. У ребенка к тому моменту уже сложились теплые отношения с отцом. Отец выполнял психологические функции матери. После того как к ребенку вернулась мать и ушел отец, у него наступила потеря объекта.
Важным вопросом перспективы переживания развода является влияние развития ребенка до развода на его послеразводное развитие. К несомненно сильным мыслям Фигдора относится заявление, что ребенок уже при рождении является «разведенным». Эта мысль на первый взгляд кажется парадоксальной, но данные, приведенные в книге, свидетельствуют, что у детей, чьи родители развелись, когда им было 6 лет и менее, первые месяцы жизни были весьма конфликтны. Вот какие доводы приводит Фигдор на основе реконструкции семейных отношений (весьма приблизительной, как он сам отмечает). Если ребенок первый, то его рождение приводит к радикальному изменению образа жизни. Например, нередки ситуации, когда молодые родители, не успев, как следует, насладиться независимостью от собственных родителей, попадают в новую зависимость - от ребенка. В таких случаях очень часто возникают конфликты. Возможны и другие ситуации. Например, мать отстраняет мужа от воспитания, и, если он соглашается с такой позицией, то это приводит к тому, что ребенок лишается возможности общаться с отцом. Отец, в свою очередь, удаляется от семьи, и в конце концов эта ситуация с большой вероятностью приведет к разводу. Если же отец, напротив, сопротивляется, то начинается «борьба за ребенка», которая также вряд ли закончится чем-либо хорошим.
Если ребенок не первый, то вышеуказанные проблемы маловероятны. Семья уже смогла принять одного или нескольких новых членов и сможет принять еще. Но и в этой ситуации тесты указывают на симптоматику у детей задолго до фактического развода. Разгадка кроется в том, что очень часто ребенок является средством сохранения брака, который уже близок к распаду. Родители хотят взвалить на ребенка ту задачу, с которой не справляются сами - сохранить их семейное счастье. Понятно, что ребенок не может справиться с этой задачей и рождается уже «разведенным».
Выделены и долгосрочные реакции на развод. Первая из них связана с чувством собственной полноценности. Дети после развода чувствуют себя брошенными, им не удалось сохранить семью и д.т. У детей возникает чувство, что они недостойны любви и могут снова потерпеть неудачу. Это чувство естественно носит подсознательный характер. В результате они впоследствии либо избегают конкуренции, либо постоянно доказывают свое превосходство. Как следствие возникают проблемы в общении с ровесниками у детей и подростков, профессиональные и социальные трудности в более старшем возрасте. Второе отсроченное последствие развода - построение партнерских отношений. Большинство детей разведенных родителей «очень стремятся к счастливому партнерству и испытывают огромное желание не повторить ошибок родителей и даже исправить ошибки тех на собственных детях» (Фигдор, 1995 с. 333) Но так бывает редко по следующим причинам:
o Дети развода с трудом покидают семью. Их отношение к семье носит амбивалентный характер. С одной стороны, возникает естественное желание покинуть семью, а с другой - чувство ответственности за родителя, который остается совсем один. Если семью не удается покинуть, из нее приходится вырываться, что приводит к чувству вины.
o У детей разведенных родителей отсутствует положительный пример построения отношений.
o Вышеуказанная проблема с чувством собственной полноценности. Детям разведенных родителей тяжело поверить, что их кто-то сможет полюбить.
Итак, можно заметить, что, несмотря на абсолютно разные методологические и исследовательские предпосылки, различные авторы приходят к одним и тем же выводам, среди них ключевыми являются:
1. Решающее значение имеют психологические, а не формальные признаки. С самого начала Г. Фигдор (Фигдор, 1995) отмечает, что важен именно «психологический момент развода» Об том же пишут и американские авторы.
2. Обнаружены незначительные отличия между детьми из полных и неполных семей. Мета-анализ проведенный П. Амато (Amato, 1999) показал, что различия имеются, но в целом обобщенные графики распределений психологических показателей у детей из полных и неполных семей практически совпадают.
3. Ответвечая на вопрос: в чем именно заключается долгосрочное влияние развода родителей на психологическое развитие детей, сторонники, как номотетического, так и идеографического подхода склонны указывать на наличие более низкой самооценки («более уплощенных представлений о себе», в терминологии Амато, и «проблемы с чувством собственной полноценности» в терминах Г.Фигдора); сложности с построением собственной семьи в будущем; возможные неадекватные полоролевые стереотипы.
Отечественные исследования неполных семей
С сожалением приходится констатировать, что исследования неполных семей в России носят единичный характер. Работы носят чисто прикладной характер (Нартова-Бочавер и др., 2001). Иногда фактор типа семьи учитывается, как второстепенный или сопутствующий в исследованиях посвященных другим вопросам (Корнилова, Смирнов, Григоренко, 2001) Исследования, которые прицельно исследуют неполною семью чаще всего изначально постулируют, что неполная семья – это плохо, и пытаются выявить «проблемы» детей из неполных семей. (Казарян, 2007, Букерня, 2008, Колдунова, 2007 и др.) Складывается парадоксальная ситуация: с одной стороны российские социальные психологи и социологи указывают на наличие в нашей стране мировой тенденции трансформации (а возможно и полного исчезновения) института семьи (Гурко, 1995, 2000; Голод, 2008, Митрикас, 2004), а с другой стороны исследователи продолжают смотреть на неполную семью, как на отклонение от нормы. Разрешение этого противоречия видится в том, что, несмотря на объективные тенденции, семья не перестает являться значимой ценностью для россиян, в том числемолодежи (Петров, 2008; Лебедева, 2000). Более того, ценность семьи относительно стабильна во времени (Журавлева, 2006)
К факторам, которые так же оказывают влияние на исследовательскую позицию можно отнести:
1. Преобладание педагогики над психологией. Значительная часть исследований проводится в педагогических ВУЗах, а изначальная задача педагогики – соотнесение с эталоном и развитие методов соответствия эталону. Так вот, неполная семья, по мнению педагогов не является эталоном.
2. Государственная политика. Сохранение семьи, как института, представляется государству крайне важной задачей. Соответственно реализуются многочисленные социальные программы, как то социальная реклама или же объявления «Года Семьи» в России.
Интересно, что в случае, когда неполная семья не является предметом изучения, качество работы может быть значительно выше. В качестве примера можно привезти статью Калиной О.Г., Холмогоровой А.Б. «Влияние образа отца на эмоциональное благополучие и полоролевую идентичность подростков» (Калина, Холмогорова, 2007) В статье приводится обзор работ связанных с влиянием взаимодействия отца с ребенком на его психологическое благополучие. Но указывается не только влияние реального взаимодействия, но и образа, создаваемого ребенком. Для диагностики представлений была разработана оригинальная полупроективная методика. Впервые доказано, что эмоциональное благополучие и полоролевая идентичность подростка связаны с двумя факторами: наличие отца в семье и образа, который формируется у подростка. В частности, для старших подростков-юношей отсутствие в семье отца не существенно отражается на их маскулинности, если при этом образ отца у юношей позитивен.
Данная статья приведена, как пример принципиально другого подхода к исследованию неполных семей, по сравнению с тем, что распространен в России. Основным типом дизайна исследования, в независимости от изначальных теоретических позиций автора, было сравнение групп подростков из полных и неполных семей по тем или иным психологическим показателям. Именно по таком принципу были построены и исследования автора данной статьи (Зуев, 2006) В то время, как зарубежные исследователи, реализуя разные подходы, указывают на явную недостаточность только формального критерия. Таким образом, хотелось бы выдвинуть теоретическую гипотезу дальнейших исследований и наметить возможные пути для проверки этой гипотезы. Итак, индивидуально-личностные особенности подростков в большей мере связаны с представлениями подростков о семейном функционировании, чем с формальным типом семьи. Сказанное не означает, что в исследованиях немедленно необходимо отказываться от формального критерия. Мы хотим лишь подчеркнуть, что психологические критерии разделения семей должны занять прочное место в исследовательской практике.
Исследования можно вести по целому ряду направлений. Нам представляется перспективным исследование осознанных и неосознанных представлений о тактиках семейного воспитания и соотнесение их с психологическими характеристиками подростков с учетом пола, возраста и типа семьи испытуемых.
Литература:
Букерня О.С. Приемственность стиля детско-родительских отношений в неполной семье. // Сборник докладов III межвузовской конференции молодых ученых по результатам исследований в области психологии, педагогики, социокультурной психологии. / ред. – сост. А.С. Обухов – М.: Издательский отдел Центра развития исследовательской деятельности учащихся REDU, 2008. С. 143 – 145
Голод С.И. Социально-демографический анализ состояния и эволюции семьи // СОЦИС, 2008, №1, с. 40 – 49.
Гурко Т.А. Вариативность представлений в сфере родительства. // СОЦИС, 2000, №11,с. 90-97
Гурко Т.А. Трансформация института современной семьи. // СОЦИС, 1995, №10, с. 96-99
Журавлева Н.А. Динамика ценностных ориентаций молодежи в условиях социально-экономических изменений. // Психологический журнал, 2006, том 27, № 1, с. 35 – 44.
Зуев К.Б. Представления о гендерных ролях подростков из полных и неполных семей. // Психологические исследования, Выпуск 1 (серия «Труды молодых ученых ИП РАН») / под ред. Журавлева А.Л., Сергиенко Е.А. М.: Издательство «Институт психологии РАН», 2006, с.126 – 138.
Казарян М.Ю. Проблемы воспитания в неполных семьях. // Практическая психология: от фундаментальных исследований до инноваций Материалы международной научно-практической конференции. Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2007.,с. 191-194
Калина О.Г., Холмогорова А.Б. Влияние образа отца на эмоциональное благополучие и полоролевую идентичность подростков. // Вопросы психологии, 2007, № 1, с.15-26
Колдунова И.Л. Гендерная идентичность у юношей и девушек из неполных семей // Материалы международной научно-практической конференции молодых ученых «Психология XXI века» 24–26 апреля 2008 года, Санкт-Петербург / Под науч. ред. Н. В. Гришиной – СПб: Издательство С.-Петербургского университета, 2008, с. 256 – 258.
Корнилова Т.В., Смирнов С.Д., Григоренко Е.Л. Факторы социального и психологического неблагополучия подростков в показателях методик стандартизированного интервью и листов наблюдения. //Вопросы психологии, 2001, №1,с.107-122.
Лебедева Н.М. Базовые ценности русских на рубеже XXI века // Психол. журн, 2000, Т 21, №3, с. 73-87
Митрикас А.А. Семья как ценность: состояние и перспективы ценностного выбора в странах Европы // СОЦИС, 2004, №5, с. 65 – 73
Петров А.В. Ценностные предпочтения молодежи: диагностика и тенденции изменений. // СОЦИС, 2008, №2, с. 83 – 90.
Ребенок в карусели развода Нартова-Бочавер С.К., Несмеянова М.И., Малярова Н.В., Мухортова Е.А. М.: Дрофа, 2001
Фигдор Г. Дети разведенных родителей. М.: Наука, 1995.
Фигдор Г. Беды развода и пути их преодоления. М.: Московский психолого-социальный институт, 2006.
Paul R. Amato. Life-Span Adjustment of Children to their Parent's Divorce. The future of Children. CHILDREN AND DIVORCE. V..4 N1. Spring 1999
Ross A. Thompson. The Role of the Father after Divorce. The future of Children. CHILDREN AND DIVORCE. V.4 N1. Spring 1994
Sanford L. Braver, Ira M. Ellman, William V. Fabricius. Relocation of Children after Divorce and Children’s Best Interests: New Evidence and Legal Considerations. Journal of Family Psychology. 2003, V.17. N 2, 206-219.
Lamb M., Lewis C. The development and significance of father-child relationships in two-parent family // Lamb M. (ed.) The role of the father in child development. New Jersey: Wiley, 2004. P. 272-307
Lamb M., Tamis-Lemonda C. The role of the father: An introduction // Lamb M. (ed.) The role of the father in child development. New Jersey: Wiley, 2004. P. 1-32
Выходные данные: Зуев К.Б. Психологические исследования неполных семей // Психологические исследования: Вып. 4 / под ред. А.Л. Журавлева, Е.А. Сергиенко. – М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2009. (Труды молодых ученых ИП РАН) с. 88 - 98
|
|
Категория: Новости |
Просмотров: 277 |
Добавил: janced
| Рейтинг: 0.0/0 |
|